К стенду Натальи Забелиной мы подошли с моим другом Антоном. Давно мы не общались с Натальей. Из интервью будет понятно, почему.
Леонид Миндолин: Наталья, расскажите, что у вас за последние полгода-год нового появилось, чем сейчас занимаетесь.
Наталья Забелина: Ленимся.
Л.М.: Да ладно? Я смотрю, ножи всё-таки есть.
Н.З.: Есть, да, но, на самом деле, какой-то, наверное, перерыв нужен был, для того чтобы шагнуть. На следующе выставке уже будет новое.
Л.М.: Большой был перерыв?
Н.З.: Да, почти 1,5 года. Немножко подустали. Съездили на выставку во Францию. И нас пригласили на следующую. Посмотрели уровень.
Л.М.: И как по сравнению с нами Франция?
Н.З.: По выставке уровень у них очень высокий.
Л.М.: Что за выставка, как называется?
Н.З.: «Фикс».
Л.М.: Я больше нюрнбергскую IWA знаю, американские, естественно, Shot Show, Blade Show. Французскую как-то…
Н.З.: Она третий год. Есть ещё одна, SICAC - Salon International de la Coutellerie d’Art et de Collection (Международный салон коллекционных и художественных ножей), она достаточно долго и давно. Но мы туда не попали. У них тоже разделение, как у нас «Клинок», «Арсенал», там то же самое. Мы были, считай, на «Арсенале», а та выставка как «Клинок». Зрители там другие, подход другой, интересно очень, необычно.
Л.М.: Что из новинок? Что из того, что появилось свежего?
Н.З.: Из новинок, свежее я могу только на картинках показать.
Л.М.: На стенде нет?
Н.З.: На стенде завтра будет. Это всё уже у коллекционеров. Мы и раньше вкладывали большой смысл во все изделия, а сейчас ещё больше в это углубились, Т.е. у нас таких, проходных, изделий нет вообще, мы их исключили совершенно, работаем только над…
Л.М.: Уникальными вещами?
Н.З.: Скажем, «Вендетта». Здесь заложен и смысл, и подборка материалов тоже, и момент ковки. То есть, как он куется, отсюда уже идёт и дальнейшая его жизнь, как он будет называться. Почему «Вендетта»? Там дамаск внутри, его, в принципе, не очень видно, обкладки идут - мягкий металл, т.е. очень агрессивным металл, дамаск получился, на разрыв. Нервы, крови попил - мама не горюй. Его пришлось, скажем так, сдержать. Вендетта – это что? Кровная месть. То есть это должна быть равномерная, чёткая, но разрывающая изнутри. Здесь то же самое. И заворонился тоже так же.
Л.М.: Это такое цветное воронение?
Н.З.: Да. Он сам себя показал, какой он есть на самом деле.
Л.М.: Рукоять из чего?
Н.З.: Рукоять – рог буйвола и стабилизированная кость жирафа.
Л.М.: Даже так?! А «Бригелла», я смотрю, с цветным скримшоу идёт.
Н.З.: Да, «Бригелла» - цветное скримшоу. Это с Ольгой Хабаровой работаем, всё делаем вместе. Почему «Бригелла»? Потому что, во-первых, форма очень интересная, нам в последнее время нравятся все эти изящные вещички, и, если вблизи посмотреть на дамаск, он как лабиринт. А Бригелла – это такой хитрый слуга, который изворачивается, очень умный. Соответственно, извилины ума, скажем так, у него, у дамаска.
Л.М.: Какие металлы на этот дамаск пошли?
Н.З.: 45-я, 65-я, 10У, одну не буду говорить, и еще 60Г.
Л.М.: За счёт чего синий цвет?
Н.З.: За счёт воронения, где-то 6-7 часов ловился.
Л.М.: Получились красивые переходы с голубого в темно-синий, серый. Интересно заворонилось. Из того, что на стенде есть, что из любимого, интересного, свежего?
Н.З.: Свежее последнее – это вот эта «Пулечка».
Л.М.: Что это и из чего это?
Н.З.: Это дамаск двухпрутковый, мозаичный. Цветопередача у него очень красивая получилась при воронении. Пламя, стремление. Бронза и мамонт.
Л.М.: Бронза – это больстер и тыльник?
Н.З.: Да.
Л.М.: Как отлично мамонт отполирован! Хоть объявление давай – «Полируем мамонтов. Дорого. Качетсвенно. Клинок из чего?
Н.З.: Те же самые стали, они у меня постоянно.
Л.М.: Это достигаются именно воронением, такие переливы цвета?
Н.З.: Да.
Л.М.: Я помню, в своё время никель, кажется, использовали. А сейчас?
Н.З.: Использовали, перестали пока. Будем опять «пихать».
Антон Буланкин: Как достигается разный рисунок на клинке?
Н.З.: Два прутка собираются, а потом привариваются друг к дружке.
А.Б.: В какой момент они привариваются?
Н.З.: В процессе ковки. Вначале «варится» один пруток, потом другой. Затем они вместе складываются и на ребре свариваются.
А.Б.: А рисунок уже позже? Или до?
Н.З.: Рисунок – это структура металла. Т.е. я его создаю, он именно такой насквозь, его надо вычистить, в кислоте проявить.
Л.М.: Про эти скальпелеподобные расскажите, что за прелесть.
Н.З.: У Хаттори была серия ножичков таких. И что-то так мне это понравилось…
Л.М.: У Хаттори много было серий ножичков!
Н.З.: И я решила - а что бы не попробовать, они такие приятные на ощупь.
Л.М.: Кто не знает, Хаттори (Ichiro Hattori) – это такой японский кузнец.
Н.З.: Только, естественно, воронение, свои формы и всё такое. Но «украла» идею, нет мне прощения. (улыбается) Уж очень соблазнительные!
Л.М.: В чём их «идея»? Цельнометаллические?..
Н.З.: Просто карандашик заточить, бумажку резать. Они в кожаных чехольчиках у нас, их можно в карман положить.
Л.М.: И сколько такая прелесть стоить, карандашики точить?
Н.З.: 35 000. Всё-таки нож, на самом деле, это же первоначально оберег, т.е. это не орудие убийства, добычи и всё такое прочее. Это, прежде всего, оберег. И у нас, у славян, обязательно дома нож раньше был воткнут в порог, т.е. именно этот предел, за который не могли пройти злые духи, если в это во всё верить. А в это нужно верить, я вас уверяю, что это всё так и есть. Т.е. это такая преграда. Соответственно, если вы будете с собой такой оберег носить, то это…
Л.М.: Все тут носят с собой свой оберег. У каждого тут он звенит на металлоискателе при входе. (смеёмся)
Н.З.: Да, у него даже лицо какое-то получилось, два глаза.
Л.М.: Что это за красота, что это за нож?
Н.З.: Мозаика. Это всё те же металлы, только они все собираются по-разному, и потом получается то, что получается.
Л.М.: У них название какое-то есть, у этой серии?
Н.З.: Нет.
Л.М.: На вид как такие скальпели, на самом деле.
Н.З.: У одного кромка мне не совсем нравится. Им – только аккуратно тыкнуть можно.
Л.М.: Ясно. Наталья, спасибо большое за интервью.
Н.З.: И вам спасибо.