К стенду Сергея Викторовича Пашихина я всегда подхожу как к витрине музея. И немудрено. Там всегда много интересных восстановленных клинков и музейных реплик!
Леонид Миндолин: Итак, Сергей Викторович Пашихин, очередное интервью, «Музей имени вашего имени». Вот ваш замечательный большой стенд. Рассказывайте, что у вас нового появилось из клинков.
Сергей Пашихин: Всегда что-то есть новое, обязательно, да. От военных восстанавливаем штыки Маузера – 20 тысяч штыков Маузера, которые мы восстанавливаем - чешские, польские.
Л.М.: Есть в наличии здесь? Покажете?
С.П.: А как же! Да, всё есть. Это польский, это немец, и чех ещё есть.
Л.М.: Все в смазке…
С.П.: Штыки АК-47, только у нас.
Л.М.: Восстановленные, новодел – как они считаются, эти Маузеры?
С.П.: Восстановленные.
Л.М.: Каким образом происходит процесс?
С.П.: Всё родное: или сваривается, или восстанавливается: выгибаются ножны, сваривается клинок, или меняется клинок. Там по-разному, в зависимости от состояния. Если он гнутый – значит, выгибаем; если нет, то делается новый.
Л.М.: Так, штык-нож АК-47. Почему «только у вас»?
С.П.: Потому что редкий, нашли у военных.
Л.М.: Помимо штыков, что нового появилось?
С.П.: Шашки, сабли, палаш кавалергарда, кавказские. Пользовались конные гвардейцы лейб-гвардии конного полку.
Л.М.: Сколько же он весит?
С.П.: Немало.
Л.М.: Да, здоровая штука. Что про него расскажете?
С.П.: Музейная копия – в своё время удалось снять копию с музея, и делаем копии. У нас был пробел в производстве, а сейчас потихоньку восстанавливаем, всё делаем.
Л.М.: А вот это что за кинжальчик?
С.П.: Кинжал Кубанского казачьего войска. В литературе были подняты подлинные чертежи, которые были, и пересчитаны вершки, дюймы, аршины на современные сантиметры и миллиметры, и полностью по старым чертежам сделан кинжал.
Л.М.: То есть сейчас идёт, в основном, восстановление и реплики по историческим канонам?
С.П.: Естественно, у нас это основное – сделать уставное русское оружие, которое было. И чем точнее мы их делаем, тем больше, так сказать, и финансовый успех, люди сразу понимают. Чем точнее предмет – не фантазийное что-то, так сказать, авторское, а вот повторить то, что было, – и чем ближе к подлиннику - тем больше успех.
Л.М.: Красота! Просто я раньше помню, что несколько лет назад было довольно много каких-то исторических, просто восстановленных, и палашей, и мечей, и сабель, а сейчас идёт, в основном, реконструкция, я так понимаю?
С.П.: Нет, почему? Что значит «восстановленные»? Вот опять, слово «восстановленное» как-то это: реставрация антиквариата – то же самое по всем аукционам Германии и Франции.
Л.М.: Реставрация, то есть что, там остаётся металл, а меняются кожаные и деревянные части, или как?
С.П.: Нет, там ничего не меняется. Там, наоборот, менять ничего не надо; наоборот, там до щепочки всё сохраняем. Очень часто не хватает, например, устья или наконечника, или всё разболтанное – надо собрать, или слишком поржавело – надо отполировать, смазать всё, вот и восстановление. Не хватает какой-то гаечки; например, кожа частично утрачена – вот и восстановление. Иногда частично дерево, но основной принцип – сохранить предмет, а не с одного предмета сделать, скажем, три с частичными деталями. Категорически нет; наоборот, скажем, из трёх собрать один, потому что это практиковалось. То есть оружие всегда было довольно дорогое, и всегда трофейные команды собирали с поля боя остатки оружия – и холодного, и огнестрельного, – и в войсковых мастерских их реставрировали, перебирали, меняли эфесы, то есть производился ремонт.
Л.М.: Ясно, Сергей Викторович. Ещё чем похвастаетесь?
С.П.: Шашка ККВ (Кубанского казачьего войска). То же самое: подлинные чертежи, конец XIX – начало XX века. Здесь то же самое: сделана полностью по чертежам.
Л.М.: Спасибо за интервью.
С.П.: Всегда пожалуйста.